Глава 5.1

Я помню как впервые встретил Анну.

Когда меня вышибли из университета, некоторое время я пытался найти работу по тантрической части, но это оказалось неожиданно сложно. В конце концов я нашел место в мелком русском обменнике “За ваши деньги”. Там было не так уж плохо, да и кое-какую тантру в этом тоже можно было разглядеть: я постоянно менял одни символы на другие. В основном я сидел в своей будке с какой-нибудь книгой по криптографии, иногда подходил пандарен, получал рупии за свои юани и молча уходил.  Вечером я сдавал выручку, но ключ оставался у меня, а домой к матери совершенно не хотелось, так что обычно я сидел в будке с книгой до поздней ночи.

Тогда был восьмой день праздника Ганеша-чатуртхи. В городе было больше народу, чем обычно, но пандаренов среди них практически не было и соответственно никакого обмена тоже. Весь день я рассеяно читал каждую строчку по нескольку раз и с нарастающим раздражением слушал взрывы петард на улице. Ближе к ночи взрывов стало больше, мое веко подергивалось все чаще, перечитывать каждую строчку пришлось уже раз по десять и я стал все же собираться домой, когда услышал снаружи какую-то возню. Вообще-то эта возня происходила уже давно, но из-за общего шума и попыток удержать внимание на книге я как-то ее не замечал. Я открыл дверь, за ней оказалась хлипкая бамбуковая лестница, которая сразу же сложилась и сверху упала миниатюрная блондинка дивной красоты.

— Эвфемизм! — чертыхнулась она. Да, прямо так и чертыхнулась — “эвфемизм”.

— Вы в порядке? — поинтересовался я. Она была в порядке. В руках она держала отвертку и пластиковую букву “З”. Я поднял глаза и увидел, что этой буквы не хватало на моей вывеске, да и остальные она поменяла местами и теперь вывеска гласила бы “ШИВА ЗА ДЕНЬГИ”, если бы не буква в руках у девушки.

— Ты что творишь? — спросил ее я.

— Тантру, — тихо заявила она, все еще сидя на земле. — Это протест против общества, где принято…

— Да что ты понимаешь в тантре? — перебил ее я. Ты же поменяла буквы местами! Бхагавад-гита 3.16: “Если живое существо нарушает порядок, установленный Всевышним, оно, несомненно, ведет греховную жизнь.”

— Ах вот так значит? — она поднялась и расправила плечи. — Бхагавата Пурана гласит, что когда нарушается порядок, во вселенной появляются воплощения Всевышнего.

Ничего себе. Похоже, она все же кое-что понимала в тантре.

— Но! — возразил я, — ты составила слово “Шива” из слова “ваши”, то есть передала божественный источник в чью-то собственность.

— Но! — парировала она, — я же действительно поменяла порядок слогов, то есть смысл изменился на противоположный.

Тут где-то вдалеке завыла сирена.

— Полиции это объяснишь, — сказал я, и девушка умчалась, бросив свою лестницу. Конечно же, я полицию не вызывал, это было просто совпадение, если вы верите в такие вещи.

И следущие шесть месяцев я провел в ежедневных попытках ее найти. Сначала во всех вузах, в которых преподавали тантру или джьотишу. Было невероятно неловко ходить по всем этим местам и спрашивать, не знают ли они такую девушку, ну знаете, небольшого роста, блондинку, волосы закручены ну это, в такую гульку, и еще она любит каламбуры вроде ну как вам сказать… Но я все же ходил и спрашивал.

Затем я даже начал ходить по ашрамам, но уже больше от отчаяния. Нигде ничего. И вот в один душный мартовский вечер я решил, что это последний ашрам и больше я никуда не пойду. Однако у меня вышел интересный спор с местными молодыми вайшнавами насчет интерпретации майи в виде когнитивных искажений, и мы решили переместиться в бар, где в конце концов я отплатил им за дружеское расположение тем, что молча сидел в углу. Вайшнавы продолжали спор без меня и я даже практически не слушал, и тут к нам подошла девушка, сказала одному из них, что он симпатичный и потребовала ее поцеловать.

Нет, это была не моя девушка. У этой были дреды, пирсинг везде где только можно и татуировки по всему телу, включая лицо.

Стройный светлокожий вайшнав, которого звали, кажется, Рамой, ответил ей в том духе, что он, мол, готовится стать брамином и целоваться с каким-то лохматым пятнистым существом, рискуя пораниться о выступающие металлические части не слишком соответствует тому, чем он обычно занимается.

— Ой, надо же, будущий брамин, какая прелесть, — восхитилась девушка. — А знаешь что? Давай так: если я задам тебе вопрос о Ведах, на который ты не ответишь, тогда поцелуешь?

Это уже было интересно. Потому что вы даже не представляете себе, как хорошо ученики-брамины знают Веды. В первые годы жизни они должны выучить их в буквальном смысле наизусть и могут процитировать любое место, будучи разбуженными среди ночи. Традиция находить ответы на каверзные вопросы насчитывает тысячелетия. У девушки просто не было шансов.

— Если ты задашь мне вопрос о Ведах, на который я не отвечу — можешь делать со мной что угодно, — со смехом ответил вайшнав.

— Скажи-ка мне, сколько было от роду Дхриштадьюмне, когда его проглотила рыба? — спросила она.

— Шесть дней, — ответил Рама так быстро, что я не успел его предупредить.

— Черт, ты ошибся, какая жалость!

— Как это? Я даже скажу тебе точное место — Бхагавата-пурана, 10.55.

— И это имело бы смысл, если бы я спрашивала о Прадьюмне, но мой вопрос был не о нем, если ты правильно помнишь.

Ловушка захлопнулась, но парень не был бы вайшнавом, если бы не попытался выкрутиться.

— Ну… Вообще-то в Ведах не говорится, что Дхриштадьюмна тоже не побывал в желудке у рыбы, — начал он.

— Да! — перебила его девушка, — Я, конечно, не брамин, но я тебе больше скажу: знаешь, сколько народу, кроме Прадьюмны, согласно Ведам, съели рыбы? Именно! Ноль, зеро, нихт!

Тут я не удержался.

— Вообще-то, рыбы съели жителей Двараки, когда она ушла в океан. И кроме того… Как говорил Кришна, “Язь ест господ”.

Все головы повернулись в мой угол и наступила тишина. Девушка какое-то время смотрела на меня с каменным лицом, затем сказала:

— Я тебя ненавижу и желаю твоей смерти, — и затем, — Хотя нет, есть кое-что похуже. Я познакомлю тебя со своей сестрой.

Затем она потащила меня к своему столику, вручила бутылку пива и велела пить.

Когда сознание ко мне вернулось, я лежал в кровати, большей частью голый, и думал о том, что больше никогда в жизни не пойду в бар с вайшнавами.

Стоп.

Прямо надо мной стояла девушка-в-татуировках и разглядывала меня как корову перед покупкой. А рядом с ней точно с тем же выражением лица стояла миниатюрная блондинка с бледно-голубыми глазами. Да, та самая девушка-с-лестницей.

— Он выдал самый глупый в мире каламбур, что-то о рыбах, — пожаловалась девушка-в-татуировках, — И сначала я подумала, что хочу его убить, но потом подумала, что так просто он не отделается и лучше будет познакомить его с тобой.

— А что был за каламбур? — поинтересовалась девушка-с-лестницей.

— Сейчас… Ну… Стой, ты представляешь, сколько я вчера выпила? И ты хочешь, чтобы я что-то помнила? Причем что-то конкретное?

— Хмм… — сказала блондинка и посмотрела на меня своими бледно-голубыми глазами. По всей видимости, она меня не узнала. — Так что там был за каламбур?

— Да я даже не знаю где я! — запротестовал я, — и даже не знаю как вас зовут. Мне приходится про себя называть ее “девушка-в-татуировках”, а тебя — я осекся, чуть не сказав что-то в духе “девушка, на которой я женюсь”. — Как я могу помнить какой-то рыбный каламбур?

Девушка, на которой я женюсь раздраженно взъерошила свои светлые волосы и задумалась.

— Так. Раз ты вчера его придумал, то можно догадаться что там было судя по ситуации. Говоришь, вы пили с вайшнавами.

— Ну, пили только мы, им нельзя, — уточнил я.

— Значит, разговор был о Ведах. Бхагавад-гита или что там они любят. Что приходит в голову?

— Так… Значит скорее всего это рыба Матсья, так как она аватара Вишну. И вот… Ага! Приплывает она к Ману и просит спасти ей жизнь.

Девушка, на которой я женюсь оценивающе уставилась на меня.

— А почему именно к Ману? — продолжил я, — потому что кто-то ей сказал, что Ману — их теолог, — закончил я и мы оба захихикали.

— Минуточку, — сказала девушка-в-татуировках, — напомните мне, кто-нибудь, почему я решила, что познакомить вас — это хорошая идея? По-моему, это жесть какая-то.

— О! Я придумала! — перебила ее блондинка, — потом Ману ей такой: потоп? как? почему? А Вишну отвечает: такова моя икра!

— То есть все происходит по намеченному плану! — дополнил я.

— А после потопа Ману стал первым из людей царем, но это была плохая идея, и знаешь почему?

Я подумал пару секунд. Потом еще пару.

— Не знаю, — признался я.

— Да потому что Вишну ему ясно сказал: “Язь ест господ!”

— Точно! Вот! Это и был мой рыбный каламбур, честное слово! Это он! — закричал я.

— Ох, убейте меня, кто-нибудь… — застонала девушка-в-татуировках.